- Мы отправили на поиски наших лучших людей! Прямо сейчас отряды бета и браво прочесывают побережье…
Мужчина вздрогнул, когда ножны капитана звучно ударились о землю. Громко сглотнув, он сделал два спешных шага назад, но ожидаемой кары не последовало. Мало кто мог сказать наверняка, когда у капитана произойдёт очередной взрыв эмоций… хотя бы потому, что эти самые эмоции она проявляла настолько редко, что порой команда начинала сомневаться в том, не один ли она из тех киборгов, о которых читали в газетах.
- О…Отряды альфа и гамма сейчас занимают позиции в чертах города. Производят осторожное наблюдение… Сверху… – матрос специально выделил это слово, – уже неоднократно интересовались тем, как продвигается операция. Кажется, нервничают…
Протяжный звук столкновения длинного каблука с полом сначала отозвался эхом в просторной капитанской рубке, а затем и в голове едва не поседевшего от страха мужичка.
Если она опустила с кресла обе ноги… Значит ли это, что…?
Выждав пару секунд, матрос вздохнул с облегчением. Капитан так и осталась сидеть на месте. Значит, катастрофы пока удалось избежать…
- Мы распространили информацию о предательстве… хм… беглеца. Уже начали поступать донесения с разных уголков страны. Не уверен, что принц мог прибыть со всех сторон сразу, но проверить их всё же стоит. Как думаете, капитан?
Ответом мужчине было суровое молчание.
- К…Капитан?
Женщина в огромном кресле, напоминающем мягкий трон, подалась вперёд. Сердце докладчика забилось сильнее. Её глаза скрывались в тени от фуражки. Он не видел их, но чувствовал. Чувствовал то давление, какое любой собеседник ощущает при общении с госпожой Сериф. Складывалось чувство, будто она способна раздавить тебя одним только взглядом, не пошевелив для этого даже пальцем. Такой женщиной была Сериф Эль Картиа…
Её тело чуть сместилось вперёд. Голова опустилась чуть ниже. Женщина приоткрыла рот.
- Хр-р-р-р…
«ОНА ЧТО, СПИТ?!!?»

- Большое Вам спасибо!
Поклонившись улыбчивому продавцу, мальчишка затрусил по людной портовой улице, довольно улыбаясь каждому встреченному прохожему. Это давно вошло у него в привычку. Возможно, даже раньше, чем он себя помнит. Улыбка очень часто помогала мальчику не быть битым своим господином. А если уж так получалось, присутствие улыбки на лице покрытого ссадинами и царапинами раба очень часто заставляло господина сменить гнев на милость.
- Ох, какая милая девочка…
- Здравствуйте! Я Арчи. И я мальчик. Приятно с Вами познакомиться!
Так уж вышло, что заплетать косички на голове длинноволосого паренька стало чем-то вроде хобби для капитана, поэтому Арчи и не принимал такие комментарии близко к сердцу. Главное – чтобы его внешний вид, манеры и характер устраивали единственного человека, который существовал для него в этом мире. Все остальные – как далёкие огоньки в небесах. Они были, они освещали ему дорогу, но, по большому счёту, мальчику было совершенно плевать и на их мнение, и на их существование. Погаснет один, другой, а то и все сразу – наверняка он этого даже и не заметит.
«Где-то здесь продавали сладости… Если снова вернусь без сувениров – госпожа Сериф будет очень недовольна…»
За сегодня мальчишка уже побывал во дворце, навестил все ближайшие места скопления местной стражи, и даже составил беседу с несколькими гражданами этой замечательной страны. Столько всего переделал, а солнце ещё даже не пошло на спад! Потому возвращаться на базу пока не хотелось: капитан наверняка сейчас занимается послеобеденным сном… или сном после полдника.
«Надеюсь, господин кок не забыл о полднике…» – взволнованно подумал Арчи, пожёвывая свеженький пирожок.
Город сегодня стоял на ушах. Страна, так привыкшая к стабильной и бездумной жизни, неожиданно получила новость, которая заставила её как следует встрепенуться. Не каждый день в королевском семействе происходит такая драма… На самом деле, конечно, куда чаще, чем они думают, но конкретно эта страна умудрилась обходиться без этого на удивление долгое время.
«И как только они делили наследство, ума не приложу…»
Так, поглощая вкусняшку и предаваясь собственным обрывистым мыслям, не забывая вежливо улыбаться проходящим мимо людям, паренёк брёл по улицам, плавно перерастающим в трущобы. Если ему не изменяла память, это был кратчайший путь к изысканной кондитерской у самого берега моря. Её хозяин хорошо знал Арчи, и потому никогда не обсчитывал и даже не подсовывал просроченный товар… Из личного ли уважения, или же из страха перед госпожой Сериф – по сути, не такая уж и большая разница.
В конце концов, для мальчишки слова «уважение» и «страх» всегда были синонимами.

Отредактировано Aria Tremer (2016-09-12 13:56:45)

[NIC]Krein Howl[/NIC][STA]vive Astoria[/STA][AVA]http://s6.uploads.ru/t/luwaZ.jpg[/AVA]
  Крейн улыбался. Что ему, в сущности, оставалось? Впадать в панику было несолидно. В истерику – непродуктивно. Кричать и ругаться казалось глупым, ломать руки и плакать – жалким. Поэтому он улыбался: своей израненной охране, не вовремя выбежавшей в коридор на шум принцессе, закрытым масками и шарфами лицам похитителей, пиратскому капитану и его команде. Улыбался виновато и нагло, печально и с надеждой. Но в основном – растерянно.
  Все никак он не мог выбросить из головы тревожные мысли: а как там Гейл? Все ли будет в порядке с отцом? Смогут ли справиться Волки – наверняка ведь будут винить себя? Что скажут людям? Возможно, герцог Пава согласиться стать регентом, пока Император не почувствует себя лучше? Сейчас страна слаба, ей нужен сильный правитель, а тут такая напасть, одно за другим, как злой рок, словно сами Боги ополчились на Асторию. Или враг не на небесах, а где-то рядом? Невидимый, жестокий, как по нотам разыгрывающий реквием…
  Он думал об этом снова и снова, крутил мысли так и эдак, перебирал факты, старался что-то предположить. Поглощенный мрачными раздумьями, Крейн даже не смог как следует испугаться, когда похитители были столь любезны, что просветили пленника насчет его дальнейшей судьбы: рабство казалось чем-то далеким и нереальным. В конце концов, что одна человеческая судьба в сравнении с судьбой Империи, народа? Мелочь, щепка в стремнине реки. Всего лишь его тело и, должно быть, гордость.
  Встреча с пиратами Черного пера стала причиной крутого поворота в этой, в общем-то, нерадостной истории. Должно быть, Боги снова решили улыбнуться наследнику престола? Они явно бросали монетку, играли судьбами живущих в подлунном мире, путали нити жизней. Мог ли Крейн когда-либо предположить, что однажды преступники, джентльмены удачи, воры и головорезы окажутся единственными, на кого он сможет положиться? С другой стороны, вряд ли можно желать лучшей компании в безумных водах Гранд Лайна. Необходимость договориться с пиратами была вызовом всем его дипломатическим талантам, а доверие, без которого Хоул считал нечестным даже пытаться прийти к соглашению, потребовало колоссальных душевных сил.
  И дело было не в том, что, как и все удостоенные чести отметиться на листовках дозорных, пираты Черного Пера были ославлены преступниками без чести и совести. Просто все они были проникнуты необычайным по своей силе духом свободы. Это была свобода людей, на чью жизнь могла повлиять случайная волна, людей, наплевавших на законы, страны, на судьбу, людей, строящих свою жизнь своими руками. Свобода тех, кто однажды сделалал один очень важный выбор и готов с усмешкой принять все его последствия. Крейн никогда не встречал подобных им раньше. Он сам, как и все люди его окружавшие, жили так, как назначили им Боги, и все выборы в их жизни уже были сделаны традицией. Даже Ллайэл, самая вольная птица из всех приближенных к наследнику престола, казался очень уместным в декорациях регламентированных улыбок, прогулок и поклонов. Теперь Хоул видел, насколько сильно их жизни отличались. Неужели именно ради этого сбежала Мокинбёрд? Кажется, благодаря этому приключению, он начал понимать ее немного лучше.
  Доверять пиратам стал бы только самоубийца – они были абсолютно, совершенно непредсказуемы. Но договор без доверия это эксплуатация, которой, верил Хоул, не достоин ни один человек в мире. В конце концов, это было единственным, что он мог предложить – без денег, оружия и дома у человека остается только его слово и его вера. Хочется верить, что это не такой уж плохой капитал для начала.
  К тому же, Крейн не питал иллюзий насчет соотношения сил. Мог ли он что-нибудь сделать, реши морские разбойники выбросить загулявшее высочество за борт? Определенно, нет. А раз так – чему быть, того не миновать и на все воля Богов.
  Поэтому принц улыбался, старался не путаться под ногами, помогал, если просили (хотя умел, скажем честно, мало) с готовностью отвечал на вопросы и задавал свои. Даже успел втянуться немного в полную приключений и неожиданностей морскую жизнь. Только вот, спал плохо, и проводил бессонные ночи на палубе, любуясь самым опасным в мире океаном и перекатывая в голове такие же тяжелые, как его волны, мысли.

  Чтобы добраться до Куджиро им потребовалась неделя – океан велик. Даже ступив на землю родного острова, Крейн чувствовал себя чужаком, ведь никогда прежде ему не приходилось ходить по улицам вот так попросту. После проклятого года прошло уже двадцать лет, но жители Астории, крепко и быстро сживались со своими традициями, и во дворце до сих пор явственно ощущались отголоски былой паранойи.
  Принц не был частым гостем на улицах, но, шагая рядом со своими спутниками, чувствовал что… что-то не так. Возможно, не так как он ожидал увидеть? Но спроси его кто-нибудь, чего именно он ожидал, Крейн не смог бы ответить.
  Они достигли рынка и корабельный кок неспешно подошел к одному из прилавков:
  - Простите, а свежего товара у вас нет?
  Принц недоуменно моргнул – с его точки зрения рыба была совершенно обычная, ничем не отличающаяся от той, что плавает в пруду и океане. Разве что взгляд у нее потухший.
  - О чем вы, мистер? Все свежее. Свежее некуда!
  - Эта рыба была поймана два дня назад, в 14 часов 32 минуты. Сетью. К тому же вы использовали недостаточное количество соли для хранения...
  Хоул то и дело повторял себе, что ему нужно просто перестать удивляться, смирившись с тем, что люди, с которыми он ныне странствовал, отличаются от всех остальных. И все-таки он не смог сдержать тихого восхищенного восклицания:
  - Это удивительно!
  Донни, стоявший рядом, улыбнулся:
- Что же, это займет некоторое время. – Негромко сказал он, подходя ближе – Оставим покупки на Вратислава. Думаю тебя сейчас куда больше интересуют новости. Что произошло в стране за время твоего отсутствия. Придется мне побыть твоим провожатым, если ты не против.
  Крейн улыбнулся в ответ, хотя улыбка эта вышла несколько деревянной:
  - Вы правы, я хотел бы… - «Попасть во дворец немедленно и убедиться, что все в порядке» - Осмотреться. Вашей компании я буду очень рад, и мне очень жаль, что я не смогу стать для вас хорошим гидом. В Сайкуро есть множество мест, достойных внимания путешественников.
  Договаривал принц, будучи мыслями уже далеко – у него была вся жизнь, чтобы научиться вести светские беседы даже во сне. Стоит ли направиться к площади Льва, что неподалеку? Ллайэл рассказывал, что там, у фонтана, любят собираться для обсуждения новостей городские кумушки. И, может быть, повезет встретить этого вольного поэта? А оттуда рукой подать до парка памяти, где часто гуляет со своими фрейлинами Найтингейл. Конечно, заговаривать с ними без разведки глупо, но хотя бы увидеть издалека, убедиться, что все в порядке, что без него во дворце живут так же, как жили, и Гейл гуляет в парке Памяти, а Ллайэл поет у фонтана.
  - Горшки, горшки, покупайте горшки!
  - Превосходный шелк, лучше не сыщешь во всей империи!
  - Возьмите украшения, волшебной красоты украшения!
  - Пи-ро-ги, пи-ро-ги с кукурузой! Золотая сестрица на солнце колосится, в пирог просится!
  Торговцы кричали, в толпе толкались лоточники и бегали дети. Кто-то то и дело дергал юношу за непривычную местному взгляду одежду; звонко лопнула веревка, на землю с телеги попадали ящики с грузом и народ закричал, радостно и испуганно. Город жил, как и вчера, как будет жить завтра. Вот только…
  - Богами заклинаю, о помощи умоляю, смилуйтесь люди добрые… - Тягучий, заунывный речетатив.
- Дошка моя болеет, волошы я прожала, жубы я прожала, не на что маленькой похлебки купить!
  - Раздробило ноги в шахтах, не работник я больше, подайте…
  - Дяденька-дяденька, дайте монетку!
  - Помогите…
  - Не отвернитесь…
  - Сиротка я…
  В веселой толпе, то тут, то там темные пятна. Забились в углы, словно прячась от ока Богов, люди: женщины, мужчины, дети и старики. Одетые в лохмотья, грязные тряпки, не скрывающие увечий и худобы. Тянущие руки, хватающие за одежду и возвышающие над гулом жизни плаксивые молящие голоса.
  И рядом с ними – в двух шагах, в метре, – довольные и сытые горожане, гуляющие, придирчиво выбирающие горшки и продукты. А продукты… Они шли дальше по рынку, и теперь было видно, что кажущееся изобилие довольно однообразно – все больше рыбы да два-три вида фруктов, остального по мелочи. Пара ларьков стыдливо прикрыла ставни и укоризненно смотрит темными провалами на гомонящих людей. В их тени на земле сидела женщина и старалась успокоить плачущего ребенка, прикладывая его к груди.
  - Боги…
  На языке вертелись вопросы, но задавать их не было смысла. Как? Почему? Кто допустил? Да ясно, кто допустил. Смотри-смотри, принц-регент, на свой народ, хорошо же ты правишь! Вон как искусно размазана позолота по неприглядной правде. Любуйся – не хочу! Империя процветает, люди живут в изобилии, а небольшая недостача в доставках будет немедленно улажена, не извольте волноваться, ваше-ство!
  Принц не сбился с шага и даже смог удержать лицо, только машинально поправил хитры заверченный тюрбан, выданный ему в целях маскировки. Нет смысла перекладывать вину на других и выражать громкие сожаления. Нужно просто помочь людям – без политики и сложных планов. Крейн волновался об отце, сестре, своих придворных… Теперь к череде лиц, то и дело встававших у него перед глазами всего лишь прибавились другие – лица его народа. Пусть он не сможет запомнить их всех, но разделить каждую боль и помочь в каждом горе обязан. Это тоже всего лишь меньшее, чем он может им помочь.
  - Мы сейчас идем к площади Льва, она здесь неподалеку – обратился Крейн к своему спутнику, – Там расположен удивительной красоты фонтан и часто собираются люди, чтобы поделиться новостями.

Отредактировано Ronia Piligrimm (2016-09-25 19:43:11)

[NIC]Krein Howl[/NIC][STA]vive Astoria[/STA][AVA]http://s6.uploads.ru/t/luwaZ.jpg[/AVA]
  Крейну вдруг показалось, что на улицы упала тень. Он поднял взгляд, ожидая увидеть тучу, на небе не было ни облачка. Абсолютная, совершенная, безразличная к судьбам подлунного мира голубизна. Даже ветра не было, и от этого величавого спокойствия становилось жутко.
  Теперь принцу казалось, что он смотрит на парадный портрет городской жизни, в котором зияют дыры, на первый взгляд незаметные – тут и там. Они прошли через портовый район и двигались к центру столицы, но до сих пор не встретили ни одного стражника. Так же, как не было и священников, но Крейну казалось, что до него доносится колокольный перезвон, где-то на грани слышимости. Это могла быть только звонница храма Лунного Света, спрятанного в горах за пределами столицы. Но там звонили только по особым случаям… Чем ближе они подходили к центру, тем меньше было просящих подаяние, зато то и дело на встречу попадались люди в черно-белой одежде. Они все выглядели очень занятыми и, кажется, куда-то спешили, но создавалось впечатление, что они просто носятся бессмысленно и бестолково, натыкаясь друг на друга, словно слепые котята. На воротах клана ткачей, мимо которого они проходили, служка вывешивал белые флаги.
  Хоулу стало дурно. Он, конечно, знал, что все это значит. Беда уже случилась. Самое страшное уже произошло. Мысли прыгали, не желая выстраиваться в ровные цепочки. Крейн все прекрасно видел и слышал, но ему почему-то казалось, что он разом лишился всех своих чувств. Забавное ощущение, если подумать.
  – Обратите внимание – справа от нас резиденция семьи Кайями. Это клан ткачей, и они на протяжении многих поколений создают шелк высочайшего качества. Настоящие художники!
  Зачем он продолжал говорить? Навряд ли Донни это было на самом деле интересно.
  – Стража! Стража! – Раздался крик. Голос был визгливый и неприятный – наверняка чья-то бдительная добродетельная тетушка. – Остановите этого человека! Он вор! – Навстречу и правда бежал какой-то мужчина, расталкивая прохожих. – Он ограбил девочку!
  Рука сама дернулась к поясу – но меча там, конечно, не было. Он остался где-то во дворце: пленнику оружие не полагалось. Забавно: принц и не думал, что успел так привыкнуть к весу ножен. Фехтовать ему приходилось нечасто: разве что на тренировках, но с мечом Крейн не расставался никогда. Как наследник престола – не имел права. Еще одна древняя традиция.
  А теперь поглядите на него. Принц без меча, без имени, без королевства. Прячется в двух шагах от своего дворца. Благодаря случайности узнает, что его народ голодает. Подвел всех на свете – отца, сестру, страну, людей. Ничего не может сделать – только сходить с ума из-за неизвестной еще катастрофы.
  – Д'арвит!
  Крейн рванулся, вцепился в бегущего мужчину, тот сшиб его с ног и они вместе покатились по мостовой под визг женщин и крики «Вор, вор, держите вора!».
  Это было так глупо – ужасно. Рудра орал бы на своего подзащитного благим матом и клялся, что больше никогда не выпустит его дальше тронного зала… Но Рудры не было. Варуна шипел бы гадости и предлагал четвертовать всех – начиная вором и заканчивая стражниками, которые ходят черт знает где и не выполняют  свои обязанности… Но Варуны не было тоже. Что с ними сталось после его пропажи?
  Вора принц не удержал – спохватившись, поднял руку к голове, проверяя, на месте ли хитроумная маскировочная конструкция. Она не рассыпалась, вероятно, каким-то чудом. Или просто народ, наверчивающий на голову несколько метров ткани делал это с расчетом на такую вот акробатику. Грабитель чертыхнулся, стряхнул с себя Крейна и украденное, и, растолкав любопытных, скрылся в толпе.
  Кто-то еще продолжал звать стражу, но в основном люди одобрительно гомонили, шумно предлагая случайному спасителю лично вручить пропажу несчастной ограбленной девочке. Крейн так и сделал – поднялся на ноги, неловко отряхнулся и, найдя глазами ребенка, надо которым визгливо хлопотала какая-то женщина, подошел, чтобы вручить украденное:
  – Прошу, маленькая леди.
  Ответа девочки, если он и был, Хоул не расслышал. Трижды протрубил рог и на площадь Льва, до которой они как раз почти дошли выехал глашатай. Он сидел на красивом гнедом жеребце и, возвышаясь над толпой, затрубил снова, привлекая внимание горожан. Когда народ затих, подходя ближе, придворный развернул свиток и, прочистив горло, громко зачитал:
  – Великая утрата постигла нашу Империю! Нет конца и края нашему горю, в траур оделись все дома, от западного побережья до восточного, от Куджиро до Ируки! – Он сделал паузу, набирая побольше воздуха, и в абсолютной тишине голос эхом разнесся над площадью. – Ушел в Небесное Царство великий Император Халсион Артемид Хоул, третий своего имени!
  Несколько мгновений было тихо, а потом народ грянул:
  – Король умер! Да здравствует Король!
  Интонаций было не разобрать. Кто-то всхлипнул. Где-то, напуганный шумом, заплакал ребенок. Когда стихло последнее эхо, глашатай продолжил:
  – Император Халсион Третий, рожденный под крылом Зимородка, повелитель народов Астории, Владыка морей, Завоеватель…
  Титулам Императора звучали и звучали. Крейн неловко переступил с ноги на ногу и негромко сказал, непонятно к кому обращаясь:
  – Король умер, да здравствует Король. Это устаревшее выражение. Последним Королем был мой прадед, Хоук Ардракарес Хоул Первый, Завоеватель. Он присоединил Ируку и сделал Асторию Империей, до этого мы были королевством… Но до сих пор первыми и последними словами, которые скажет императору его народ будет: Король. Это интересно. Не правда ли?
  Слова были какие-то бессмысленные. Что он только что произнес? Глашатай, меж тем, продолжал.
  – …скончался этой ночью в третьем часу. Скончался от ран, предательски нанесенных ему собственным сыном, Наследником Престола, первым принцем крови Крейном Артемисом Хоулом, рожденным под крылом Журавля, бывшим в сговоре с телохранителями Императора! – Народ загудел, и глашатай повысил голос, продолжая. – Волею Круглого Совета, отцеубийца и беглец Крейн Артемис Хоул лишается всех титулов и привилегий и приговаривается к Суду Богов! Любой, кто будет уличен в помощи преступнику или его укрывательству приговаривается к казни через повешенье как государственный изменник, с конфискацией всего имущества в пользу Империи! Волею Круглого Совета Регентом Астории становится третья принцесса крови, ее Высочество, Найтингейл Астра Хоул, рожденная под крылом Соловья, Любимица Зари! Такова воля Круглого Совета и дворца! Vive Astoria!
  Площадь взорвалась. Все закричали разом, и ни слова нельзя было разобрать в этом бескрайнем море голосов.
  Крейн отыскал глазами своего спутника и обратился к нему, не думая о том, может Донни его слышать или нет:
  – Отсюда можно выйти к парку Памяти, это прекрасное место. Пройдем через него и сможем вернуться в порт другой дорогой. Следуйте, пожалуйста, за мной.
  Крейн улыбался, хотя навряд ли в его улыбке было что-то живое или искреннее. Он не сбился с шага, не покачнулся, не вздрогнул, не нахмурился даже, осторожно пробираясь сквозь толпу, не скупясь на извинения и улыбки, до которых сейчас никому не было дела.
   Он вспомнил зимний вечер, когда они с отцом сидели в саду и Халсион объяснял маленькому сыну, обрисовывая руками в воздухе нечто абстрактное:
  – …никому и никогда не будет дела до того, что у тебя в душе. Мой дед, первый Император Хоук Великий любил повторять, что трон – самое одинокое место во всей стране. На престоле восседает избранник Богов, судья, властелин, защитник и каратель. И Богам и народу, которыму он служит не интересно, что он думает, они ждут иного и не хотят видеть на троне человека. Закрой свою душу, Крейн. Запомни: голос твоего сердца все равно никто и никогда не услышит.
  Тихо падал снег. Садилось солнце. Они сидели на скамейке близко-близко.
  – Но… А как же вы, отец? Вы тоже не… не услышите? – Мальчик говорил шепотом, боясь спугнуть что-то, как будто бы накрывшее их сейчас своим белым крылом. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем император ответил.
  – Не бойся, – сказал он негромко, – Я – услышу.

Отредактировано Ronia Piligrimm (2016-09-25 19:42:21)

[NIC]Archy Newill[/NIC]
[STA]Я настоящий мальчик![/STA]
[AVA]http://sg.uploads.ru/t/oXxUA.jpg[/AVA]
Как уже говорилось ранее: мальчишка не умел злиться. Порой даже казалось, что и огорчаться как следует он не был способен. Да и есть ли смысл в том, чтобы расстраиваться потерей денег, которые с самого начала были вовсе не твои? Госпожа Сериф никогда не относилась к деньгам серьёзно, поэтому эта черта волей-неволей привилась и её молодому пажу.
- Ты в порядке? Бедное дитятко… Стража! Стража!!!
- Спасибо, но не стоит так беспокоиться. Я сам виноват, – улыбнулся Невилл, потирая ушибленное при падении колено.
Что бы госпожа не говорила, а люди здесь живут добрые. Не считая сброда, что неизбежно очерняет лицо любой страны. Такая погрешность, как сказал бы учитель, является неотъемлемым подтверждением правила. Даже немного жаль, что в конечном итоге его пришлось отправить за борт… Но уж такова привычка господина Рогсберга: уважаемый учитель видел слишком многое, плавая на одном корабле с госпожой Сериф.
Тем прискорбнее было наблюдать за тем, как медленно, шаг за шагом, страна добрых и отзывчивых людей превращается в край себялюбивых и жалких нищих, способных думать только о своих собственных выгодах. Это сильно напоминало ему ту картину, которой мальчик в избытке успел повидать во время своей рабской жизни.
«Экономика и политика – самое могущественное оружие, какое только способно было придумать человечество», – вновь вспомнил Арчи слова учителя.
«А, впрочем, это совсем не моё дело», – спокойно дополнил он сам себе.
Такие вещи находились в руках огромных и могучих людей, и ему, маленькому и ничтожному, даже думать об этом не стоило.
Все эти мысли пронеслись в голове пажа за какую-то пару секунд.
- Ого!
Выпучив глаза, мальчишка смотрел на то, как незнакомый мужчина ловко –  достаточно ловко для человека, что наверняка редко участвовал в настоящей схватке – перехватил вора и вырвал из его рук украшенный рюшечками кошелёк.
- Ох… Спасибо, я вовсе не стою таких усилий, – неуверенно поблагодарил Арчи, с поклоном принимая пропажу из рук мужчины.
По крайней мере, звучал он как мужчина. За этими тряпками очень трудно было сказать наверняка. Человек был… Молодой паж прищурился, попытавшись заглянуть спасителю в лицо, но не сумел уловить там ни единой внятной черты.
- А… И я маленький мальчик! – запоздало поспешил добавить он, но голос поспешил затеряться в потоке гула рога.
Арчи попробовал встать на цыпочки, затем – заглянуть снизу, но остался ровно с тем же, что имел в самом начале.
«Это человек чем-то болен? Или стесняется? Или… ему просто есть, что скрывать? Наверное, это совсем не моё дело, и всё же… Тот дядька, кажется, шёл рядом с ним. Он не выглядит как местный. Одежда, манеры, лицо… взгляд»
Вот уже во второй раз мальчишка обратил внимание на взгляд прибывающих в страну людей. Совпадение?
- Прошу простить мои манеры, – отряхнувшись и не обращая особого внимания на происходящее неподалёку, произнёс Арчи.
Всё это было в высшей степени неудобно, и прямо сейчас ему хотелось бы поскорее спрятаться от мира в своей тесной и уютной комнатке.
- Я хотел бы выразить искреннюю благодарность от имени госпожи С…
- …Последним Королем был мой прадед, Хоук Ардракарес Хоул Первый, Завоеватель…
Как и всегда, среди общего потока информации, что разгуливала сейчас по площади подобно шальному ветру, Арчи успел ухватиться за самую важную.
Тело обдала дрожь, а ноги стали ватными.
«Этот человек…»
Нет, пока ничего нельзя было сказать наверняка. Но если произнесённое им – правда, то перед ним стоит… один из господ! Господа никогда не покидают свой дворец без острой необходимости. Они ограничивают себя ото всего мира, наверняка считая себя выше прочей черни. Ни один из них не стал бы так просто гулять среди простого народа. Как паж, Арчи знал всех членов императорской семьи по именам и титулам, пусть никогда не имел чести знать их лично. Да и привычка низко опускать голову, когда господа проходили рядом, никак не способствовала тому, чтобы разглядеть их хотя бы мельком.
Если же перед ним не один из тех господ, что сейчас находились во дворце, оплакивая императора… могло ли это значить..?
Мальчик сглотнул. Не от страха. Не от волнения. Если бы кто спросил, он бы и сам не сумел назвать причину. Но самым близким из всех вариантов могло бы стать… предвкушение?
- …Следуйте за мной, пожалуйста.
- А… хорошо.
Уже на третьем шагу мальчику начало казаться, что обращался незнакомец вовсе не к нему. Всё же привычки побороть было не так уж и просто! Разве что слово «пожалуйста» вызывало непонятную неприязнь. Как если после длительной овощной диеты попытаться съесть огромный жирный мясной пирок. Кажется, что ничего особенного, но живот отчего-то крутит.
И всё же мальчик упрямо продолжал идти дальше, не отрывая взгляда своих больших глаз от этого человека. Второго принца крови, Крейна Артемиса Хоула. «Убийцы императора». И желанной добычи госпожи Сериф.
…
«…а конфеты я так и не купил…»

Отредактировано Aria Tremer (2016-09-19 07:57:25)

[NIC]Krein Howl[/NIC][STA]vive Astoria[/STA][AVA]http://sf.uploads.ru/t/WMAif.jpg[/AVA]
  Они покинули площадь, оставив позади великолепный фонтан и шумящую толпу. Дорога, которую выбрал Крейн, петляла между домами и дворами, то сужаясь, то вновь выливаясь в полноводное течение широких улиц. Забавно, он ни разу не был в этой части столицы до настоящего момента. А сколько часов пришлось провести над картами мальчишкой, изучая военное дело, стратегию, картографию… Они с наставником разыгрывали целые баталии, представляя, как противник подходит с моря, размещая в узких портовых улочках маленькие смертоносные отряды, а широкие проспекты перегораживая баррикадами. Сражения кипели на бумажных полях снова и снова, и, мало-помалу, запертый во дворце наследный принц выучил остров как свои пять пальцев. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь эти детские знания так сильно ему пригодятся.
  Пират подал знак и Хоул бездумно остановился, все еще погруженный в свои мысли. Столько раз Рудра делал так же, чтобы пройти вперед и проверить что-то, показавшееся ему подозрительным. И столько раз волку приходилось отчитывать вверенное под его ответственность высочество, когда Крейн, слишком увлеченный своими планами, не замечал знака и продолжал спешить вперед. Эти короткие перепалки постоянно разыгрывались по одному  и тому же сценарию: телохранитель ворчал, красочно расписывая сколькими способами можно убить безответственного наследника, принц искренне извинялся и обещал, что «больше никогда». Этих заверений хватало на пару дней, и затем всё повторялось снова.
  Странно, что всё это пришло ему в голову именно сейчас. И время неподходящее, и место так себе. Но… Промелькнувшие перед внутренним взором воспоминания об их давних спорах почему-то успокаивали. Как будто бы ворчливый Варуна и надежный, как скала, Рудра тоже были тут – как всегда где-то за спиной.
  Принц улыбнулся мыслям и прислушался к беседе. Они остановились в одному из переулков, буквально в двух шагах от оживленно шумящей улицы. Позволять себе такую задумчивость с его стороны было невежливо, а при худшем раскладе еще и недальновидно.
  – Не хотелось бы проявлять настойчивость, но у нас здесь дела, – Пират обращался к девочке-подростку, которая выглядела смутно знакомо; взглянув на нее Крейн не сразу смог вспомнить, что именно этому ребенку он вернул кошелек не так давно. Странное чувство: он знал, что с его во всех смыслах сногсшибательного противостояния преступлению не должно было пройти больше нескольких минут, но ощущение было такое, словно со столкновения на площади минула уже целая вечность.
  Принц улыбнулся – девочка напомнила ему сестру, хотя из общего у них, наверное, был только возраст. Ребенком Гейл любила проводить вечера в его комнате, постоянно притаскивала книги и какие-то девчачьи мелочи. Она приходила босая, не смущаясь тем, что приходилось идти почти через весь дворец. В те вечера, когда ее болезнь не давала о себе знать, принцесса была беззаботна и весела, словно маленькая птичка. Она прыгала на большой кровати брата, беззвучно смеялась, и из-за мельтешения волос и юбок ее спутанные жесты, которыми девочка торопилась поведать историю прошедшего дня, невозможно было разобрать.
  Хоул поправил сложную конструкцию, скрывающую его лицо, пытаясь выторговать у маскировки хоть немного воздуха.
  – Вам лучше вернуться домой, юная леди. Такие новости… На улицах могут начаться беспорядки.
  Крейн сказал, и сам удивился тому, как спокоен его голос. Словно бы к нему страшное известие относится в последнюю очередь, и сегодняшний день – всего лишь один из многих в длинной череде его путешествия. Интересно, каково было бы быть всего лишь гостем в этой диковинной, запутавшейся в себе стране? Он не мог себе такого представить.
  От того интереснее было слушать Ллайэла, всегда точно подмечающего те нелогичности, которые уже не бросались в глаза коренным жителям Астории. Вольный поэт многое повидал на своем веку и готов был рассказывать о своих приключениях в любое время дня и ночи: его истории были наполнены чудесами и загадками, он говорил о страшном и тут же припоминал нечто веселое. Крейн ценил в нем эту наблюдательность, смешанную с беззаботностью и восхищался удивительным талантом сказочника, но больше всего любил своего приходящего друга за чувство юмора. Всего забавнее было наблюдать за ссорами Ллайэла с Джеком – граф-дозорный и приблудный журналист друг друга отчего-то на дух не переносили.
– Эй, ты, галка-с-прялкой. – Ядовито цедил поэт, по-хозяйски развалившись в одном из кресел. – Шел бы ты отсюда, пока короли общаются. Мнение вальтов нас не интересует.
  – Бра-атец, ты же не сильно обидишься, если я немно-ожечко покрошу твоего шута? – Шипел граф в ответ. –  Не обещаю, что части выйдут равные, но гарантирую, что пользы будет больше. – Он нехорошо ухмылялся, устроившись ровно напротив, но обнажать меч отчего-то не спешил.
– Напугал ежа голой… – Совсем не по-придворному хихикал Ллайэл. – Крошилка у вас, ваша светлость, не выросла, чтобы на части меня делить!
  Крейн поначалу беспокоился и пытался разнимать парочку, а потом понял, что такие вот пикировки доставляют участникам море удовольствия и махнул на спорщиков рукой.
  Интересно, где они сейчас? Джек, должно быть, на базе дозора, или во дворце – если императорскую резиденцию сейчас не закрыли. Впрочем, даже если и закрыли: не нашлось еще стражника, который смог бы остановить графа Л`Юазо, приди ему в голову повидать своих родных. А вот Ллайэл может быть где угодно, он мог даже покинуть остров. Хотя нет, это маловероятно: слишком уж заинтересованным  казался поэт происходящим в Астории. Все намекал на что-то, хитро улыбался… Обещал, что не пройдет и месяца, как он закончит собирать материал для новой баллады и представит ее на суд высокородной аудитории. Не верить ему причин не было.
  «Найти бы их…» – мелькнула короткая мысль, и Крейн сам не понял, была ли это первая ступень нового плана, или робкая тоскливая надежда. Хотелось верить, что все-таки первое, потому что в ином случае…
   « – Нет ничего более жалкого, чем правитель, раздавленный собственными чувствами».
  Голос казался таким реальным, словно бы стоит обернуться – и увидишь его обладателя, как всегда прямого, глядящего свысока. Но Боги милосердны, и мертвецы не ходят в подлунном мире. Принц прикрыл глаза, спасаясь от видения: оранжевое солнце, стоящая спиной дворцовая стража, бурый песок и фигура, скрючившаяся у самой кромки воды. Лицо – уродливая маска, руки прижали к груди что-то округлое, и по белой одежде расползлось смазанное пятно. В глазах слезы и безумие, с искривленных губ срываются слова, когда-то бывшие колыбельной, и проклятием уходят в небо.
  В этой картине нет умиротворения как в тех, что вспоминались ему чуть раньше, но ее одной хватает, чтобы Крейн выдохнул – и успокоился. Абсолютно. Словно бы все те сами себя не осознавшие чувства, что бушевали в нем до этого момента, разом поникли, исчезли, оставив после себя залитую белым светом пустоту.
  В этой пустоте юноша потянулся и для пробы взял в руки первую мысль:
Этой ночью в третьем часу он стал четвертым Императором Астории.
  Он покрутил идею так и эдак: это знание, как и понимание того, что за ним стоит смерть предыдущего Императора, отца, больше не оглушала, не сбивала с толку. Будто бы все происходило не сейчас и не с ним, а где-то далеко; а страницах книги, может быть? Или на детских полях сражений. Крейн не смог быть с отцом в его последние минуты, но даже по самым пессимистичным прогнозам медиков смерть Императора не должна была быть такой скорой. Впрочем, его болезнь с самого начала развивалась стремительно, опровергая все прогнозы. Если это отрава, то не в пище – они с волками с ног на голову поставили дворцовую кухню, Агни лично стояла над душой у поваров и носила блюда Его Высочеству. Тогда где же?... Впрочем, не это сейчас самый важный вопрос.
  Крейн смерил взглядом стоящего рядом пирата – Донни. Сухое, просоленное морскими ветрами лицо, волевой подбородок, совершенно непроницаемые глаза. Оказавшись в компании морских разбойников, принц уже  не раз пожалел, что уделял мало внимания новостным сводкам и листовкам; с другой стороны, разве мог он запомнить в лицо всех преступников, что плавают по пяти морям? Пожалуй, нет. Да и не было такой необходимости. Поэтому сейчас придется действовать, полагаясь на собственные наблюдения.
  Что Хоул мог сказать о пиратах Черного Пера? Они определенно были самыми непредсказуемыми людьми из всех, кого он когда-либо встречал. И, вероятно, самыми сильными. Не слабее волков, по крайней мере, а стая не просто так считалась элитной охраной Астории. В любой другой ситуации Крейн сосредоточил бы свое внимание на минимизации ущерба от присутствия таких гостей на Куджиро, теперь же, после того, как он сам выдал им карт-бланш (сомнительно, впрочем, что «разрешение» наследного принца было когда-либо нужно этим ребятам), ему оставалось только стараться держать ситуацию под контролем настолько, насколько это возможно.
  Если это вообще возможно. Если он еще может хоть что-то контролировать.
  Так. Оставить деструктивные мысли.
  Работаем с тем, что имеем: сейчас Крейн находился в компании Донни, и самым точным описанием было бы сравнение этого общества с соседством с большой пушкой. Ты или в самом безопасном месте, или у тебя огромные проблемы – зависит только от того, с какой стороны дула находишься. Если у Хоула сейчас проблемы, то… Принц замер, не коснувшись этой мысли. Он уже доверился команде Роберта Маккола и лично капитану. Сомневаться в их договоре и отказываться от своих слов было бы лицемерием. Он покружил вокруг этих размышлений, примериваясь к ним логикой, ища какое-нибудь обоснование – теперь, на бескрайнем белом поле такие расчеты давались на удивление легко, – и не нашел ничего. Почему он вдруг решил верить абсолютно незнакомым людям, преступникам? Верить настолько, чтобы даже в уме не просчитывать пути отхода? Крейн снова перевел взгляд на стрелка, вместо него видя перед собой всю пиратскую команду.
Почему?
  А нипочему. Не было никакой разумной причины. Упрямство, особенность характера, наивность, граничащая с глупостью. Ледяная логика холодного поля пасовала перед этой аксиомой. Крейн беззвучно усмехнулся и смахнул эти мысли в сторону. Раз уж мог довериться пиратам, то, конечно, мог доверять и самому себе. «Верую, ибо абсурдно». В чистейшем из смыслов. Оставим: проблем, требующих немедленного внимания, более чем достаточно.
  Взять хотя бы неизвестных, которым хватило наглости, и, что важнее, силы, чтобы выкрасть его, как бы унизительно это ни звучало, из самого охраняемого места во всей Империи. Что он знал о похитителях? Ничего, кроме того, что они не слишком умны, относятся к работорговцам и действуют не в одиночку. Надо полагать, они еще себя покажут.
  Хоул прохладно улыбнулся, разворачивая перед внутренним взором цепочки вероятностей и тактик. Закулисные интриги и теневые манипуляции? Что же, в эту игру могут играть двое.

Отредактировано Ronia Piligrimm (2016-09-25 19:41:13)

[NIC]Mayo Ez[/NIC][STA]Dat EZ[/STA][AVA]https://s3.postimg.org/jg3nwrzrn/image.jpg[/AVA]«Свобода - это отрава…»
Вот уже в который раз Эз поймала себя на мысли, что вновь и вновь прогоняет в голове эти слова.
«Кнут и оковы – единственное, что удерживает человека от того, чтобы обратиться в животное. Жалкие. Грязные. Омерзительные. Лишившись пастуха, этот скот не способен придаться ничему кроме своих низменных желаний…»
- Госпожа Эс, вы нас вызыва..?
- СЛЫШЬ, СВОЛОТА, ТЫ ЭТО СПЕЦИАЛЬНО, ДА?! – в одно мгновение возвышенные мысли обратились в достаточно низменную брань. – Эмма и Стивен?! Кто тебе сказал, что этим двоим суждено быть вместе?! Разве у них вообще есть хоть что-то общее?! Папа Эммы никогда не дал бы такому ничтожеству своего благословения! Зэреф! Только Зэреф, и никто другой! Никаких Стивенов, Спайков и тем более Сергеев! Зэ! Зэреф! Эмма и Зэреф! ЭЗ!!!
- Старшина! Вы же его убьёте! Вы убиваете господина-палача!!! – безуспешно пытаясь оторвать нежные ладошки взбесившейся девушки, вопил подоспевший юнга. – В последний момент он встал между вами и старшим лейтенантом Родригесом!
- Спас… мне жизнь… – испуганно водя руками по собственной шее, прошептал лейтенант. – Г…господин Мэйс, я и не знал, что вы готовы рискнуть ради меня своей…
- Ка-а-еф… – прохрипел болтающийся назад и вперёд мужчина, роняя на пол неконтролируемо выделяющуюся слюну.
- Да он просто поизвращаться пришёл! – брезгливо отстранились в сторону дозорные, наблюдая за тем, как закатываются в экстазе глаза помирающего палача.
«…До тех пор, пока в их сердцах продолжает кипеть этот яд, никто и никогда не сумеет обрести настоящее счастье. Такова истинная суть вещей…»
Старшина Майо Эз вытерла ладони платочком прежде чем презрительно бросить его в искажённое лицо своего нерадивого напарника.
- Сильные руки. Так и не скажешь, что баба. Хорошо-о-о. Уважаю, – хватая ртом воздух, этот кусок мяса умудрялся ещё и восхищаться.
«Извращенец чёртов…» – хмыкнула про себя старшина, одарив истинного виновника срыва суровым взглядом.
Убивать больше не хотелось… по крайней мере, пока что. Девушка глубоко вдохнула, пытаясь успокоить беспокойно бьющееся сердце. В последнее время срывы стали приходить всё чаще. Наверное, это из-за того, что их подразделение давненько не вступало в хороший бой. Бойцы стали откровенно скучать. Ну а что до Эз… она и сама не могла себе этого объяснить, но чем дольше тянулось ожидание, тем сильнее тряслись по утрам её руки. Будто она не ела вот уже несколько дней, и вот-вот погибнет от голода.
- Мы выдвигаемся через десять минут. Приказ госпожи Сереф. Арчи, кстати, никто не видел?.. Чёрт, и куда он запропастился когда так нужен… Ладно, сами справимся. Я с сопровождением отправляюсь во дворец. Рогсберг… просто сдохни уже где-нибудь в подворотне! Вторая команда отправляется в порт. Мы должны проверить все прибывшие, отбывшие и – в особенности – причалившие корабли за последние сутки. Рогсберг… прыгни уже в воду и убейся об камни! Третья и четвёртая команды. Прочёсываете прибрежные воды. Пока что-нибудь не найдёте, не смейте даже на глаза мне показываться! Рогсберг… вернись уже во времени и убей свою мать! Ах, да… Перед этим зайди к госпоже Сериф. Она… пожелала поговорить с тобой. Наедине.
В голосе старшины послышались нотки ревности.
Несмотря на порывы неконтролируемой агрессии, мало кто в дозоре стал бы сомневаться в выдающихся лидерских качествах этой молодой особы. Некоторые команды даже пытались перетянуть её в собственные ряды, соблазняя скорым повышением в звании, окладе и положении. Но Эз проигнорировала их всех. Казалось, в этом мире дозорную не волновало ничто из того, что должно волновать нормального человека.
«…Поэтому этому миру нужен тот, кто наденет на него оковы. Мировое правительство пытается сделать это вот уже много лет. И всё же даже оно не совершенно. Сама видишь, к чему привела их попытка дать скоту иллюзию свободы, выбора, равенства. Пираты. Революционеры. Бандиты и убийцы, совращённые этой отравой и несущие её другим…»
И когда же всё успело стать настолько плохо? Сколько себя помнила, Эз всегда видела мир только в светлых красках. Папа был образцом самого понятия Справедливости, и всегда учил её стоять на том, во что верит… Да, наверное, всё изменилось именно тогда, когда этот человек её предал. Предал всё, во что заставил безоговорочно верить.
- А чего это ты раскомандовалась в отсутствие капитана? – криво усмехнулся Рогсберг. – Не припоминаю, чтобы приносил клятву верности ТЕБЕ… Эйс!
- Ты ведь понимаешь, что своими пустыми провокациями мог бы пытаться впутать в драку только малолетних сопляков? – вздохнув, Эз слегка приподняла одну бровь, пытаясь выглядеть достаточно снисходительной.
Палач расхохотался. Наверное, каким-то собственным мыслям, иных причин для смеха Эз попросту не видела. Тем не менее, приказ он выполнил. Как и всегда. Неохотно, огрызаясь, но его натура просто не позволила бы ему провалиться даже в таком пустяке.
Как бы он этого не отрицал, а Рогсберг Мэйс родился с уже прочно застёгнутым ошейником. Он изо всех сил рвёт его и показывает хозяину зубы, но лишь потому, что его природа жаждет по-настоящему сильного господина. Такого, что сможет контролировать не только его тело, но и разум.
Кивнув и указав своим людям ждать, девушка спешно направилась в дальнюю часть базы. Огляделась. Дала несколько распоряжений охране и, отдав им честь, поспешила всё ниже, в ту часть базы, что была скрыта от лишних глаз глубоко под водой. Многие из местных дозорных – тех зелёных новичков, которые пока не достойны войти во внутренний круг доверия госпожи Сериф – не имели сюда допуска и не смели даже шагу ступить в сторону скрытого тенями прохода.
Вежливо поздоровавшись с двумя находящимися в тени стражами, Майо вошла в огромный, наполненный клетками, зал.
- Госпожа, я не ел уже целую неделю… у меня есть состояние, я всё отдам, только, пожалуйста… всего одну похлёбку, прошу!
- У меня трое детей здесь, на Астории! Позвольте мне увидеть их, всего на мгновение!
- Моя братва вас из-под земли достанет, срань дозорная!!!
- Я уже год не видел солнца… Скажите хотя бы, за что меня так?! Я же один из вас!
За всё время Эз не одарила ни одного из клеймённых и каплей своего внимания. В конце концов, в глазах всего мира они перестали существовать в тот момент, как клеймо коснулось их оголённой кожи. Ровно как и в её глазах они перестали быть людьми.
«С людьми нужно обращаться по-человечески», – так всегда учил её папа.
Но если перед тобой не человек… разве может это правило на них распространяться?
Щёлкнул замок. Привычным движением ладонь отодвинула решётку знакомой камеры. Ничего не выражающий взгляд встретился с переполненными страхом глазами заключённого.
Она не произнесла ни слова. Поначалу. Лишь когда стопа до боли в костях врезалась в грудь этого человека, к старшине вернулся дар речи:
- МЕНЯ… – удар. – ЗОВУТ… – удар. – ЭЗ… – удар. – ПРОКЛЯТОЕ… – удар. – ТЫ… – удар. – НИЧТОЖЕСТВО!!!
Мужчина не издавал ни звука, продолжая молча принимать удары один за другим. Это злило Майо ещё сильнее, поэтому последний удар пришёлся прямо в голову. Хруст озарил наполнившийся тишиной трюм. Заключённый рухнул на землю. Так же бесшумно, как и всегда.
Этот пират когда-то гремел по всему Ист Блю, и не зря. Таких крепких ребят стоило ещё поискать! А уж дъявольский фрукт регенерации не раз сослужил ему хорошую службу… вот только далеко не такую, как ему сейчас того наверняка бы хотелось.
«…Только искоренив свободу, можно сделать людей счастливыми. Придать их существованию смысл. Направить на единый, истинный пусть. Все вы… Ваша воля. Ваши жизни. Ваши души. Принадлежали мне задолго до вашего рождения. Скажи, Эз… Ты – счастлива?»
Медленно, со скрипом, закрылась решётка. Отсюда, сквозь широкие металлические решётки, мир выглядел совершенно иначе. Простым. Понятным. Лишённым любой неопределённости.
- Я… счастлива!

* * *

- Ребята, не отстаём! А ну-ка, поднажали, а то не разрешу с дворцовыми служанками заигрывать!
Четверо дозорных переглянулись и пожали плечами. Старшина и раньше отличалась весьма частыми перепадами настроения, но редко когда её можно было наблюдать в таком приподнятом расположении духа.
- Может, её подменили там? Я слышал, есть в мире человек, который может тебя скопировать так, что даже мама родная не узнает…
- Ну… Я бы не сказал, что мне не нравятся такие перемены, но что-то здесь пугает.
- Может, проверим?
- Товарищ старшина! Тут Угрюм спрашивает, как ваше имя правильно читается: Эзь или Эсь.
Майо замерла, так и не успев опустить правую ногу на землю. Тело пробило судорогой. Дозорные расступились. Угрюм растерянно моргал, отчаянно пытаясь заставить ресницы хлопать с достаточной скоростью, чтобы улететь отсюда подальше.
…
Спи спокойно, дорогой товарищ!
Твоя гибель принесла этому миру только хорошее. По крайней мере, теперь все вокруг прекрасно знали, что никто старшину не подменивал. И… что её зовут Эз.

Отредактировано Aria Tremer (2016-09-28 11:29:50)

[NIC]Krein Howl[/NIC][STA]vive Astoria[/STA][AVA]http://sf.uploads.ru/t/WMAif.jpg[/AVA] 
  Белая пустота расстилалась, насколько хватало глаз. Крейн был в ней, он был ей и одновременно существовал вне её. Это чувство можно было описать, как «странное», «холодное», «тягучее» - все попытки выразить что-либо одновременно подходили и не подходили пустоте. Нет, Пустоте. Она разлилась где-то на верхних границах сознания и глядела его глазами, отчетливо промелькивая где-то в глубине зрачков.
  Находиться в ней было удобно: отсюда боль, чувства, детали казались несущественными, как мелкий речкой песок. Здесь ничто не отбрасывало тени и представало во всей полноте собственного существования, стремясь быть четким, собраться воедино и очертить, отграничить себя от матового белесого света.
  Крейн никогда не бывал тут раньше, но освоившись с этим миром без верха и низа, ощущал, что это лучшее, что может предложить ему собственный разум. Точка концентрации, бесконечная в своей малости. Пространство, в котором он силен, как никогда. Единственное место, опираясь на которое он может быть тем, в ком нуждается сейчас его страна – Императором.
  Синим мячиком мелькнула мысль, что это может быть опасно; юноша поймал ее и, не приглядываясь, широко замахнулся, бросая прочь. Несущественно.
  - Й…Я не смею просить прощения! Это моя вина. Мне хотелось… поблагодарить молодого господина за заботу…    
  Девочка бормотала, а Хоул, продолжая улыбаться, не слишком внимательно слушал. Сколько раз было также? Мир, в котором он жил, практически полностью состоял из людей, которые при взгляде на наследного принца краснели, бледнели, заикались и прятали глаза. Иные были редкой роскошью, сокровищем, бриллиантом, и практически всех из них Крейн сделал со временем своими приближенными.
  Люди, на которых он бы положиться… Как подать им весть, как собрать их? Открываться сейчас, вероятно, слишком рискованно – велик шанс быть вежливо препровожденным в клетку дворца и застрять там без возможности изменить что-либо. Здесь, на улицах, у него гораздо больше свободы: парой фраз, удачными обстоятельствами, верными действиями можно изменять мнение народа, объединять людей, укреплять их веру.
  Все эти манипуляции не просто важны – они неизбежны, и сомнения в этичности ни к чему. Но что он по-настоящему хотел бы сделать, так это приказать дворцу открыть казну и кормить голодных. Пусть мало, пусть выглядит заплаткой на потасканном авторитете императорской семьи, но это именно то, что поможет его людям больше красивых слов и цветистых обещаний. О, если бы он только мог сделать это… Но как отдать такое распоряжение и быть уверенным, что его исполнят? Для начала нужно доказать несостоятельность обвинений в убийстве.
  - В… Вы сказали идти за вами, вот я и… Прошу, не гневайтесь! Я… не очень умный.
  Крейн недоуменно моргнул. Удивительно! За ним не водилось рассеянности, но по какой-то неясной причине помнить об этом увязавшемся за ними ребенке, иметь его в виду, было невероятно трудно. Девочка словно бы сливалась с окружающим миром, уютно встраиваясь в пустоту, существования которой Хоул даже не замечал, пока она вновь не была заполнена. И не было ничего более естественного, чем скользить взглядом мимо стоящего напротив человека. Может быть, эта девочка служанка в каком-то богатом клане? Как бы то ни было сейчас он не во дворце, а значит не время расслабляться.
  - Не стоит беспокоиться, юная леди. Прошу вас, возвращайтесь домой. - улыбнулся Хоул ребенку.
  Он смерил девочку, стоящую напротив, пристальным взглядом, поймал змею-мысль о ней за хвост и, окружив ее ярким в белизне Пустоты зеленым шаром, поместил рядом с собой. Стоило отвести взгляд от шарика, как он тут же начал бледнеть, никуда не исчезая, но становясь практически неразличимым.
  Ему, пожалуй, стоило сказать еще что-то, отправить ребенка домой: но Крейн не успел. Мужчина, спешащий выйти из переулка на широкую улицу, грубо растолкал их маленькую компанию, и Хоул, отступая с его пути, сам того не заметив, оказался прямо в бурлящей толпе.
  Масса людей тут же подхватила его и повлекла за собой вверх по улице, в сторону виднеющихся чуть дальше сторожевых башен дворца. Пытаясь выбраться, юноша попробовал сделать несколько шагов в сторону, но вряд ли на всем острове можно было сыскать человека, менее привычного к уличной толчее. Какой-то полуголый пацаненок налетел на него, и, пытаясь сохранить равновесие, вцепился в сложную конструкцию восточной одежды. Маскировка не выдержала нового испытания и малец, отшатнувшийся в сторону, автоматически прижал к груди трехметровый отрез ткани.
Крейн, с непривычки прищурившийся на бьющее по глазам солнце, не сразу понял, что произошло. Просто вокруг него вдруг образовалось пустое пространство, а по улице, сменяя возбужденный гомон, разлилась тишина, прерываемая лишь едва различимыми шепотками.
  - Но откуда?
  - Его Величество…
  - Он же…
  - Позвать стражу?..
  Пустота всколыхнулась, перестраивая все развернутые на ее просторах стройные связи. Принц окинул взглядом толпу, стараясь различить Донни или девочку, чей образ так настойчиво ускользал из памяти, но никого не увидел.
  Что ж. Будем работать с худшим вариантом – теперь он сам по себе. Пустота сыто щелкнула, разворачивая варианты возможностей и выгод, отметая искорки беспокойства и оценивая риски. Уже были слышны зычные приказы стражи, проталкивающейся сквозь застывшую толпу от ворот дворца. Сколько у него времени? Минута? Полторы? Как только эти молодчики доберутся сюда Хоула чрезвычайно вежливо проводят в императорскую резиденцию и если тот, кто стоит за всем этим и впрямь имеет отношение к Круглому Совету, то вряд ли восьмому императору удастся пережить сегодняшнюю ночь.
  Что ж. Выходит, у него есть только эта минута. А хорошо это или плохо он не узнает, пока не разыграет свои карты. Как там любил приговаривать Ллайэл: «Кто не рискует, тот не пьет ракы?». Забавная пословица…
Крейн сделал несколько шагов – толпа расступалась перед ним, – и поднялся на ступени, ведущие к одному из святилищ. Подобные маленькие храмы были разбросаны тут и там по всей столице, и по праздникам их украшали цветами и лентами. Сегодня же жилище Богов было убрано белой тканью. Императорский цвет…
Хоул повернулся к морю людей, в котором едва различал отдельные лица, и заговорил. Его голос, спокойный и гулкий, был хорошо различим в повисшей тишине.
  - Я, Крейн Артемис Хоул, Восьмой Император Астории, Рожденный под крылом Журавля, перед лицом Богов и своего народа клянусь! Никогда ни мыслью, ни словом, ни делом не злоумышлял я против Седьмого Императора Астории, отца своего, Халсиона Артемида Хоула! И правду эту я готов подтвердить своей кровью, пролитой на суде Богов согласно законам нашей страны!
  Люди внимали. Шипя, ругаясь и грозя тюрьмой на право и налево к святилищу протолкались городские стражи.
- М-малчать! – Рявкнул один из них, первый из тех, кто пробился уже сквозь толпу. Император перевел на него взгляд и мужчина разом увял, хотя смотрел Хоул учтиво и без вызова.
Пустота усмехнулась: забавно. У защитников спокойствия был приказ – схватить наследного принца и всякого, кто будет ему помогать. Но они, рожденные на земле Астории, воспитанные согласно ее законам, робели, встречаясь лицом к лицу с членами императорской семьи. Терялись так, словно бы не были сами обличены властью. Мало кто из имперских подданных посмел бы причинить Крейну вред. И точно также никто из них не посмеет помочь ему – даже заговорить или приблизиться.
  Вот она – та сила, та власть и та пропасть, которую являет собой титул в этой стране.
  - Мы должны сопроводить вас во дворец, ваше вели… Высо… - Еще один из стражей зафыркал в усы, не смея поднять глаза. Впрочем, копий, направленных на Крейна, они не опускали.

[NIC]Krein Howl[/NIC][STA]vive Astoria[/STA][AVA]http://sf.uploads.ru/t/WMAif.jpg[/AVA] 
  Крейну и до этого случалось стоять перед своим народом. Официальные выходы, обставленные с большой помпой по всем правилам древних церемоний за двадцать лет, прошедних с проклятого года практически сошли на нет, и все же обычай не позволял избегать мероприятий, посвященных важнейшим событиям в году. Но никогда до этого, ни единого раза в своей жизни, принц не был так близок к людям. Сейчас между ними не было преград – телохранителей, стражи, пустого пространства тронного зала, стен дворца. Сейчас он мог бы, как в древние времена, запросто говорить с жителями страны, вникать в их жизнь, помогать им. Править так, как завещали Хоулам Боги на заре времен. Сломать проклятую стену между правителями и народом – или хотя бы попытаться.
  Завороженный этой близостью, принц сделал шаг вперед. Затем еще один, спускаясь со ступенек. Острие копья одного из стражей коснулось его одежд, но, дрогнув, ушло в сторону, и хранители мира качнулись назад, тесня самых любопытных из горожан. Крейн поднял руку, то ли прося, то ли предлагая ее людям; он собирался сказать что-то, что было очень важно и правильно произнести именно сейчас. Самые верные слова – он и сам пока что не знал, какие именно.
  Но – разлитая напряженная тишина звонко лопнула, разорванная звуками выстрела. Магия, подчинившая себе всех, кто был на улице перед дворцом, исчезла, и люди, сбитые с толку непривычным звуком, стали тревожно озираться, ища его источник. В Астории не было распространено огнестрельное оружие, и рокот, эхом прокатившийся по повисшему молчанию, таил в себе неясную пока угрозу.
  Хоул огляделся тоже, словно пробуждаясь ото сна. Он вглядывался в стоящих перед ним людей, стараясь угадать в их лицах приметы мелькнувшего чуда, но ничего не увидел. Все смотрели в небо. Пустота, куда-то сама собой исчезнувшая, с чвакающим болотным звуком вернулась обратно. Принц моргнул, посмотрел наверх и увидел в воздухе Донни, с совершенно невозмутимым видом зависшего прямо над толпой.
  Расклад изменился и Пустота сама, не дожидаясь даже мысленного намерения, перетасовала карты. Странно: Крейну раньше казалось, что игра вероятностей, предстающая перед его внутренним взором, больше напоминает шахматы.
  – Кто ты такой? – Раздался голос из толпы.
  Пират ответил тут же, с видимым удовольствием, и даже снял галантно шляпу. Впрочем, впечатление несколько портило то, что он все еще находился в воздухе и смотрел на зрителей сверху вниз. Его слова слегка отдавали авантюрными романами и Крейн, не смотря на серьезность ситуации, чуть улыбнулся про себя: нечто подобное стрелок сказал, когда их представляли друг другу. Эти события всего лишь недельной давности казались теперь такими далекими…
   – А! Я его знаю! Это же... Скорострел из команды Черного Пера. За его голову дают 360 миллионов белли!
  Что ж. Похоже, в этом мире и вправду существуют люди, читающие и даже заучивающие розыскные листовки. Пустота сделала пометку: возможно, если это приключение закончится благополучно, и Крейну стоит этим заняться. На досуге. Между подписаниями торговых соглашений, судебными заседаниями и экономическими расчетами. Боги, какой бред лезет в голову!
  Пират тем временем беззвучно опустился в нескольких шагах от принца, одним своим присутствием заставив толпу отпрянуть назад. Глядя на широкую спину, Хоул невольно вспомнил собственные недавние размышления о том, с какой стороны дула стоит находиться. Теперь, кажется, можно было не бояться неизбежного «несчастного» случая во дворце. Но – Пустота заколебалась, когда Крейна пробрало холодом – под прицелом сейчас стоял его народ.
  Донни обменялся со стражниками парой фраз. Принц, конечно, не мог помнить всех стражей города, но он почему-то не мог отделаться от ощущения, что знает именно этого старого капитана. Или когда-то знал кого-то очень на него похожего. Эти мысли кружились и жалили навязчиво, словно пчёлы, и из-за вздрагивающей под их укусами Пустоты невозможно было ясно мыслить.
  – Мы должны сопроводить его высочество во дворец. Если вы не будете мешать выполнять наши прямые обязанности, мы не станем арестовывать и вас тоже.
  – Боюсь в таком случае у меня нет выбора.
  Что-то внутри отчаянно дернулось и затихло, придушенное Пустотой.
«Такое уже было недавно! – давила белизна, – Ты не хотел, чтобы еще сильнее пострадали стражи и Волки, ты принял решение уйти с теми людьми чтобы не допустить жертв – и к чему это привело? Страна в разрухе, твой отец мертв, у тебя отняли всё, что твое по праву! Сколько людей пострадали из-за твоего безрассудства? И все ради трех-четырех стражей… Ты Император! У тебя нет братьев, чтобы наследовать трон. Ты не имеешь права так рисковать своей жизнью. Большее и меньшее зло. Неизбежные потери ради большего блага. Будь же достоин своего титула и своего отца!».
  Громовым раскатом прозвучали выстрелы – несколько стражников упали. Поднялась паника, толпа бросилась врассыпную. Крейн смотрел прямо перед собой: красные пятна были почти незаметны на красной форме стражников.
  Белизна внутри сияла, растянув себя беспредельно.
  – Прошу простить мою грубость, но нам нужно идти, ваше высочество.
  – А? – Механически переспросил Хоул, не понявший ни слова. Такой рассеянности за ним обычно не водилось, но слепящий свет под веками давил и мешал соображать.
   Принц ничего не сделал – да и не смог бы, конечно – когда пират бесцеременно поднял его и закинул на плечо. Предел императорского достоинства, как показала вся эта эскапада, измерялся только им самим и мог длиться бесконечно в самых поражающих воображение обстоятельствах: принц только неловко взмахнул руками, автоматически пытаясь ухватиться за хоть что-нибудь.
  Внутри шла отчаянная борьба за что-то, от которой Крейна обдавало то вынимающим душу холодом, то кипящим жаром. Он словно был здесь и где-то еще одновременно, присутствовал – и не понимал происходящего.
   – С...стой. – Пират резко остановился, тихий голос стража был хорошо различим даже в паническом гуле, – Я не могу... оставить его величество. Нужно доставить во дворец...
  – Лучше бы ты притворился мертвым, старый солдат.
  «Эти люди рождены, чтобы жить и умирать за Империю. Чтобы жить и умирать из-за своей страны, за свою страну, для своей страны. За тебя и для тебя, Император. Так было, так будет. Это…»
  – Это... мой... долг!
  Пустота стремительно сжалась в точку – выстрел! – и взорвалась бушующим огнем.
  На свою беду Крейн знал, с чем это можно сравнить. Это было похоже на погружение в крутой кипяток, только во много, много раз больнее.
  Оранжевое солнце, желтый песок: а вы знали, сколько крови может вылиться из отрубленной головы?
  Кривая от боли улыбка, добрые глаза: беги вперед, журавленок, я тебя прикрою.
  Красноватый свет от драпировок в комнате, напряженное молчание: я готов принять всю меру вашего гнева, Ваше Величество, прошу, отпустите наследного принца.
  Пена изо рта, кровавые слезы: есть еще одно блюдо, позовите, пожалуйста, следующего.
  Белый снег в крови, тяжелые ладони, заставляющие пригнуть голову, невидимая и молниеносная смерть: выводите Его Высочество!
  Спокойствие кабинета, беззвучный шепот: они здесь, обещайте, что не двинетесь с места, я клянусь, что смогу защитить вас.
  Сколько их было? Иногда кажется что больше, чем Крейн мог бы вспомнить. Но он все равно старался не позволять лицам раствориться и в ночь памяти молился за каждого, прося Богов послать погибшему иную судьбу в следующей жизни.
  Труднее всего, пожалуй, заставлять себя открывать глаза навстречу этим мыслям каждый день. И улыбаться тем, кто хочет перед смертью видеть его улыбку. Говорить им красивые слова о выполненном долге, вечной памяти, великой чести. Это еще одна обязанность правителя – та, о которой не принято говорить вслух.
  Просто уютная Пустота своей прохладой расчетов заставила забыть об этой ноше: за цифрами не видно лиц. Большее и меньшее зло.
  Крейн хватал ртом воздух, дожидаясь, пока сойдет на нет обжигающая боль. За попытку уйти от своей правды он поплатился сполна.

Отредактировано Ronia Piligrimm (2016-10-12 07:15:21)

[NIC]Archy Newill[/NIC][STA] [/STA][AVA]http://s6.uploads.ru/t/ow2aj.jpg[/AVA]Как не посмотри, а этот мир и вправду состоял из персонажей и массовки.
За свою жизнь Арчи нечасто выбирался дальше залы собственного господина. Возможно, поэтому самым ярким впечатлением для юного раба оказалось первое посещение театра. Яркое, весёлое представление, куда его взяла с собой госпожа Сериф, оказалось в пух и прах раскритиковано и зрителями, и газетами. Однако в глазах мальчишки оно стало самым что ни на есть откровением. Множество актёров метались по сцене, изображали жизнь, смерть, радость и предательство. И чем дольше Арчи на это смотрел, тем сильнее происходящее его завораживало.
В театре перед ним предстала крошечная, яркая, поражающая воображение жизнь. Такая далёкая, но в то же время близкая. И в то же время… совершенно чужая. Трудно описать, какие эмоции испытал тогда поражённый до глубины души мальчишка. Но именно тогда, игнорируя песни и морали, он сделал для себя простой, но понятный, вывод.
Среди огромного разнообразия человеческих жизней всего несколько из них имеют хоть какое-то значение. Они располагаются в центре внимания. Вокруг них вертится сюжет. Все прочие – не более чем безликая массовка, призванная лишь наполнять жизнь персонажей дополнительным смыслом.

Арчи не вздрогнул, когда грянули первые выстрелы. Отсутствующим взглядом он наблюдал за тем, как один за другим, незначительные люди падают замертво. Это не вызывало ни горечи, ни испуга. Возможно, придёт время, и ему самому придётся так же бесславно уйти со сцены.
Истинные же герои этого представления стояли здесь, совсем рядом. Их нельзя было ни с кем спутать. Они притягивали к себе взгляды даже тогда, когда тебе бы того вовсе не хотелось. Принц – сияющий благородством и уверенностью, безусловно был центральным звеном всего представления. Он должен был разыграть сольное выступление, но вместо этого рядом с ним на сцену неожиданно водрузился другой, незнакомый Арчи персонаж. Такая неопределённость никогда не приносила мальчишке пользы. Напротив – неопределённость всегда его пугала.
«Скоро…стрел?»
Человек определённо оправдывал своё прозвище. Так быстро… возможно, даже госпожа Эз не сумеет потягаться с этим человеком в скорости. Ещё бы! В её прозвище не было ни единого намёка на корень «скоро». Да что там! У неё и прозвища-то не было! Последний человек, который попытался назвать госпожу Эз каким-то прозвищем, долгое время пролежал в лазарете с торчащей из копчика вилкой. Поэтому оно, в конечном итоге, как-то не прижилось.
Разумеется, положение требовало от мальчишки бесповоротно верить в своих господ: госпожа Сериф, госпожа Эз, господин Рогсберг… да и другие тоже… Все они без сомнений были сильны. Но даже зная это мальчик отчего-то продолжал за них переживать. Таково было впечатление, которое произвёл на него Этот человек.
А если уж госпожа Эз не сумела бы одолеть его… то у этой лишённой лица массовки и вовсе не было на это никаких шансов.
«Пират…»
Арчи много про них слышал, но воочию повстречал лишь раз. Странные люди со странными целями. Пожалуй, это всё, что он мог про них сказать. Он не понимал, что же движет ими всеми. И это была одна из тех неопределённостей, что так сильно его пугали. Разумеется, было грубостью грести всех в одну кучу. Каждая команда, каждый пират наверняка имели собственное видение мира. Но абсолютно у каждого из них на устах непременно имеется одно, общее для всех, слово.
«Свобода».
Слово, застывшее на устах старого, уставшего пирата, не прекращавшего улыбаться даже в тот момент, когда нож податливо вошёл ему в горло…
Арчи тряхнул головой. Надо же, столько лет прошло, а эта картина до сих пор нет-нет, а встанет перед глазами. Должно быть, прав был господин Рогсберг, когда говорил, что «первый» останется с ним до самого конца. Не то, чтобы это доставляло какие-то особые хлопоты, но временами воспоминания о «том дне» давали о себе знать в самый неподходящий момент.
Как этот, например.
- Они пошли туда!
- Окружаем!
- Доложите командиру!
Голоса в отдалении звучали неровно, испуганно. Среди них не было ни единого «персонажа» – одни лишь второплановые куклы.
Этим людям нужен был принц. Если он попадёт во дворец, это может здорово помешать планам госпожи. Пирату принц тоже был нужен. И это также могло сыграть с дозорными злую шутку. Этот пират был готов пойти на убийство, лишь бы не отдать принца в руки «правосудия». А значит и цели у него гораздо серьёзнее, чем простая корысть. Разумеется, существуют в мире люди, готовые убивать и за меньшее, но…
Мальчик бросил ещё один внимательный взгляд на скрывающегося пирата.
- Туда! Они побежали туда! – крикнул он подоспевшему на стремительно опустевшую площадь подкреплению.
Крепкие мужчины коротко кивнули и бросились в указанном направлении. Все, кроме одного.
Большими от наигранного страха глазами Арчи смотрел на человека, что отвечал ему внимательным задумчивым взглядом. Мальчишка громко сглотнул, стоило тому сделать решительный шаг в его сторону.
Догадался?
- Тут не место для детей. Плохие люди могут ошиваться где-то поблизости, – страж улыбнулся. – Позволь проводить тебя домой.
- Н…Нет, спасибо, я как-нибудь…
- Погоди-ка… Это что, следы?
Мальчик вздрогнул. Мужчина отодвинул его в сторону и наклонился над неровным отпечатком на пыльной земле.
- След крови… – задумчиво прошептал он. – Девочка, отойди назад. Тут может быть…
Последние слова утонули в булькающем хрипе.
Наверняка пират и сам убил бы этого человека. Но Арчи не мог рисковать. Стражник мог вызвать подмогу, и как знать – иногда количество многих бывает сравнимо с невероятной силой одного. Нет. Эти люди не должны оказаться теми, чьи руки прикоснутся к Его Высочеству.
Мальчик спешно вытер нож о платок и, отбросив испачканную тряпку прочь, вновь спрятал его в ботинке.
- Искренне прошу меня простить, – вежливо поклонился он дёргающемуся в предсмертной агонии стражу.
Мужчина пытался что-то сказать, но глубокая рана в горле позволяла ему издавать лишь один, неприятный для уха звук.
«Этот человек так много отдал во имя своего господина… Но всё же отдать за него жизнь - честь, которую не каждый может на себя взвалить. Наверное, нужно как-то его отблагодарить»
- Большое спасибо за Вашу службу!
Последним, что успело промелькнуть в мутнеющем сознании молодого стражника, стала мягкая, прощальная улыбка. Если верить госпоже Эз, её должно было стать достаточно, чтобы сделать человека счастливым.
Ведь так?

Позади слышился звук возобновившегося преследования. Должно быть, стражи догадались, что их провели… Трудно сказать, как скоро они осознают, что последний труп, лишённый следов огнестрельного ранения, способен указать в нужную сторону. Но и рисковать не стоило.
Для того, чтобы нагнать, казалось бы, едва скрывшихся из глаз беглецов, пришлось изрядно постараться.
Город наверняка уже кипит. А это значит, что путь на людные улицы для них заказан. Оставалось только…
- Господин! Юный господин! Простите, я недостоин обращаться к вам прямо… Оу! Вы! – запыхавшийся мальчик перевёл взгляд на пирата.
Он ведь не высоких кровей, так? Значит, с ним Арчи мог разговаривать не боясь гнева госпожи Сериф!
- Сюда! Здесь они нас не найдут!
«Стоит ли мне показывать это место?» – пронеслась в голове запоздавшая мысль. – «Нет, времени на раздумья не осталось!»
Мальчик с силой приложился слабым плечом о заколоченную дверь заброшенного на первый взгляд здания. Глаза поспешно пробежались по пыльной обстановке и остановились на покрытом паутиной шкафу.
Там, за этим муляжом, скрывался один из множества подземных ходов, многие годы позволявших госпоже Сериф без подозрений перевозить товар внутри Астории. Растущая бедность позволила ей без труда скупить дома в самых разных концах этого города, и потому сеть тесных туннелей (каждый из которых был подогнан в высоту и ширину под обычного, не страдающего гигантизмом, человека) способна была вывести куда угодно… если, конечно, знать, куда идти,
Трудно сказать, сколько народа трудилось над их возведением. Да и не стоило. Если не наткнутся на сгнившие кости какого-нибудь невезучего невольника – и на том спасибо.
- Господин… э-э-э… Скорострел. В таком положении молодой господин очень уязвим! Пожалуйста, следуйте за мной!