Было душно.
Настолько, что наличие кислорода в том, что приходилось вдыхать, ставилось под сомнение.
"Что за чёрт?" – Женщина пытается оглядеться, но мир вокруг был похож на какое-то марево. Или варево. Чёрт его разберёт. Всё вокруг плывёт, как в пустыне. Кажется, что сам воздух над полом кухни плавится, словно это и не помещение, а печь.
Печь!
Точно, это одна большая здоровенная печь. Иначе как ещё можно объяснить то, что здесь так душно?
И стоило ей только найти этому кошмару название, как он переменился. Мир просто взял и съехал в сторону. Буквально. Женщина раскинула руки, словно это были крылья, в попытке удержать равновесие когда плоскость пола наклонилась и все приборы, техника и мебель со скрежетом и плачевным лязгом поехали к одной из стен. По ноге больно ударило чайником. От стула она, каким-то нелепым и не иначе как чудесным образом увернулась.
Помещение стало чёрнильно-чёрным от пола до потолка: светлая плитка над головой, кафель под ногами, веселый и лёгкий узор из цветочков на стенах – всё это исчезло, словно и не было ничего. Онага посмотрела себе под ноги и увидела, что местами появились трещины. Трещины? Нет, скорее что-то напоминающее щели. Оглянувшись на скрежещущий звук женщина увидела, что она из стен стала... стеклянной?
"Печь..." – сомнений не было и холодок, совершенно не сочетавшийся с тем, как тут было жарко, пробежал по спине.
Чувствуя как от того, что меньше минуты назад было полом, исходят волны жаркого воздуха, женщина кинулась в сторону дверцы духовки и заколотила по ней кулаками. Тщётно. Та была тяжелее. И больше. И просто всё.
И не было на ней привычного халата, в котором можно было бы нашарить парочку бомб и попробовать всё взорвать к какой-то бабушке.
Всё.
– Эй! Выпустите меня отсюда, чёрт вас подери! – Женщина отпрянула от стекла, словно обожглась, когда прямо перед ней возник Он. Пожалуй, в эту самую секунду она была даже рада, что их разделяет дверца – Миксер не мог до неё дотянуться. Стекло противно и протяжно скрипнуло, когда к нему прикоснулось вращавшееся лезвие от мясорубки. Что бы это могло значить? Хотя какая разница? Пытаясь придумать хоть что-нибудь, Онага с отчаянием видела, как одно из лезвий ножей потянулась выше, к панели, которую ученая не видела. К гадалке не ходи – и так ясно, что сейчас будет. Стало ещё жарче. Остатки кислорода просто выгорали.
– Не-е-ет!

***

– А-а-а-а! – Проснувшись, Руна так резко вскочила, по крайней мере попыталась это сделать, что стукнулась головой о что-то и рвавшийся наружу крик превратился в тихие шипящие проклятия.
– Твою ж... – Потирая ушибленную макушку, женщина осознала, что дышит, что ей не жарко и, в общем-то, она спала. И делала это, как водится на рабочем месте. Всё в порядке.
"Ну надо же", – выбираясь из под ещё не собранной и от того не виданной и непонятной  механической штуки, Руния села на пол, потянулась, попыталась успокоиться.
Подумаешь, сон. Пфы. Ерунда же.
"Проклятье", – подумаешь,  который раз подряд. Онага, и без того часто пренебрегающая сном и из-за этого раздражительная, в последнюю неделю стала просто невыносимой. И доставалось от неё не только всему живому, но и не живому тоже.
Измерив шагами свою мастерскую, женщина пробежалась взглядом по чертежам, по недоделанным механизмам и их деталям, но того, что искала так и не нашла. За окном царила густая чернильная ночь, часы же показывали предрассветный час.
И всё бы ничего, но боль в висках стояла адская, словно кто-то решил просверлить её черепную коробку. Не ясно только – зачем.
Может стоит прогуляться? Проветрить голову, так сказать. Освежить мысли.
Решив, что это намерение, единственно появившееся в её голове, не такое уж и плохое, ученая накинула на плечи халат и, впервые за последние пару дней отворив дверь в мастерскую, уверенно переступила порог и направилась на палубу.
Утренний воздух производил головокружительное влияние. Буквально. Ну или кому-то нужно просто больше есть, больше отдыхать и больше времени проводить на открытом воздухе. И, конечно же, меньше работать. Последнее было совершенно невыполнимо, потому что Онага даже пары часов не могла просидеть если уж не без дела, то хотя бы не без проектирования в мыслях чего-то нового, потрясно-потрясного, способного, не иначе, как изменить мир к лучшему. Мир, правда, попыткам внедрить в него перемены частенько противился, но это уже другая история.
Кошмар.
Жизнь Руны превратилась с недавних пор в один сплошной кошмар! Женщина, обычно в штыки и с боевым настроем воспринимавшая все нелегкости судьбы и злоключения, сейчас чувствовала себя скорее раздавленной, чем дееспособной. И вообще способной к существования. Даже сладости, обычно поднимавшие настроение, не радовали, что было уже совсем тревожным признаком.
Измерив палубу Десперадо, пошатавшись от одной кормы к другой, словно призрак, женщина спустилась (если не сказать – скатилась, потому что один шлепанец несвоевременно попытался дезертировать с босой ступни) на берег.
Остров был... милым? Признаться честно, Онага мало понимала в островах, всей этой флоре и фауне и прелестях ландшафта или месторасположения. Но погода точно располагала. Утро встречало прохладой, буйная лесная растительность, раскинувшаяся за пляжной песочной чертой  впечатляла. И должна была бы наводить хоть на какие-то мысли об опасности или осторожности, если бы мысли в голове ученой сейчас вообще водились.
Но разве от прогулки может стать хуже? Развеется.
Откуда же она могла в ту минуту предполагать, что на местности лучше уметь ориентироваться и к этому жизнь её точно не готовила.

***

"Отлично!" – Шикарное начало чудесного дня!
Где-то над головой постепенно светлело небо, намекая на восход солнца. Женщина нахмурилась, пытаясь понять, вспомнить, осознать – сделать хоть что-то! – чтобы появилась хоть единая догадка, в каком направлении ей держать путь, чтобы вернуться к кораблю.
Тщётно.
В конечном итоге решив, что это в любом случае грёбаный остров и она выйдет к воде, Руния направилась дальше через буйную лесную растительность, понадеявшись лишь на то, что остров не громадный в своих размерах. И что она здесь не умудриться потеряться окончательно – признаваться в том, что она заблудилась, механик всё ещё не осмеливалась даже самой себе.
Причмокнув пересохшими губами, Руния оглядывается в поисках воды. Все бы отдала за пару живительных глотков, даже душу. Поговаривают, правда, что души у Онаги нет.
Опасность подкрадывается незаметно – сквозь густые заросли ей игриво подмигнула кромкой воды озерная гладь. Раздвинув широкие листья кустарника, женщина преодолевает его не без труда, прежде чем едва ли не буквально вывалиться на зеленую полянку плавно переходившую в песчаный пляжик. 
"Ост.. то-торожнее!" – поплелась она по средней крутости склону вниз, к самому берегу.
Камни-камни, откуда здесь столько камней?
– Понаставили тут... – ворчит Руния, – Понасажали тут, – жужжит она и злобно косится на россыпь каменных профилей перед собой, представляя, что это лица ее врагов, – Понавтыкали тут!
Не для кого не сюрприз, что, пнув средних размеров валун, затонувший основательно в песке, Онага не сдвинула его ни на грамм, а только доставила себе такую боль, о которой не могла и помыслить. Сквасившись, женщина взвыла, как ужаленный койот. Ко всему добавилась и звенящая боль в голове, проснувшаяся и словно вспомнившая только в этот момент о том, что она должна любой ценой досаждать механику.
То есть до этого момента боль была еще сносной, а ее страдания – милосердно легки.
Скорчившись на берегу озера, Руния уперлась лбом в песок. Со стороны случайному свидетелю этой картины могло показаться, что она вообразила себя страусом и пыталась вогнать голову в песок. Глядишь, это действительно охладило бы и помогло, но Онага – не птица. И даже сами страусы – птицы сомнительные. Неразбериха какая-то выходит.
На деле же Руния просто сносила таким нехитрым способом боль в ноге, вцепившись в помятый нос шлепанца и свои пальцы и считая про себя овец.
– Мамочки! – заныла учёная, и с криком боль улетучилась ровно наполовину. Онага распластала руки, словно отдыхающий тюлень – ласты, слушая усыпляющий шепот набегающих волн, что касались кончиков ее растрепанной разметавшейся по песку чёлки. Набравшись силенок, волна выбросилась дальше и залилась ей под халат. Не то чтобы круто, но заодно хотя бы умыла ее. Это возымело определенный отрезвляющий эффект и не позволило Онаге, лишенной всяких душевных и физических сил, задремать прямо так, в таком вот неловком положении, в котором ее кто-нибудь мог бы найти и был бы очень удивлен, обнаружив тело, вздернутое задом кверху.

Отредактировано Runia Onaga (2015-07-12 17:49:57)