Ким лениво вытащила одну руку из-под одеяла в надежде нашарить кружку с водой. Наткнулась она, как всегда, лишь на бумагу, бумагу, чулок, бумагу, бумагу, цветочек из бумаги... Кружка. Но не та. Заворчав под одеялом, девушка со всем своим праведным возмущением стала поднимать то, что поднималось лучше всего. Люди не часто обращают на это внимание, но Лиддл давно поняла, что проще поднять от уютной и теплой кроватки попу, но никак не голову. Пытая точка благородно возвышалась, будучи под одеялом, в то время как голова самым наглым образом продолжала лежать на невыносимо мягкой, теплой, сладко пахнущей подушке, которая будто молила обнять ее руками, прижать к себе, желательно обнять еще ногами и залюбить эту преданную, дарованную небесами вещь. Пробормотав слова любви последней, Ким перевернулась на бок... И сползла на небольшой волне из бумаги прямо на пол.
- Опять...! - подняв заспанный взгляд, Ким потерла глаза кулачками, прежде чем сесть и осмотреть весь тот беспорядок, который, как нередко бывало, оставила после самого обычного сна. Она не была неряхой, но видела очень яркие, очень реалистичные сны. И фруктовик подозревала, что непроизвольно иногда во сне слоится этой самой бумагой, образуя уютное, пусть и рассыпчатое, гнездышко. Да, в нем было тепло... И комфортно... И на удивление мягко... Только потом всю эту бумагу надо было убирать...
И что я только видела во сне сегодня такое, что бумаги так много? Хотя ее всегда много... Надо быстро прибраться, а тут есть личности, которым не нравится не только устраиваемый мной бардак, но и... То, что я так много сплю...
Зевнув, Ким с большим нежеланием принялась за все утренние, ставшие такими обычными, процедуры. Никого в каюте не было уже, видимо многие уже отправились по делам в город, и Ким сегодня наслаждалась редкой уединенностью, постепенно настраиваясь на позитивный лад. Уборка тоже прошла более менее сносно, под мотив вспомнившейся песенки.
Хорошо бы после порисовать сесть... Остров мы вскоре покинем, но тут есть довольно красивые и яркие пляжи, которые стоит запечатлеть... Руки до них все не доходили, но теперь то самое время!
Не время, как оказалось позже. У капитана возникли некие неотложные дела, в которые Ким не посвятили, но девушка верила, что-то нечто важное. Очень важное. И обязательно страшное, окутанное мраком, тайными и интригами... В целом, у капитана те возникли, и Лиддл получила очень-очень ответственное задание, с которым обязательно должна была справится. В руки был всучен скрученный в рулон сверток, в котором, судя по всему, лежали какие-то листы бумаги... А может, и что-то еще, чего Ким, видимо, не узнать...
Получив ценные указания касательно своего небольшого квеста, девушка отправилась в город, предварительно что-то стащив с кухни из-под носа у Гидеона. Не самый красивый поступок, но фруктовик не успевала откушать культурно и со всеми правилами приличия...
Было тепло. А еще все на острове было безумно мило и дружелюбно, на взгляд Лиддл. Она все не могла налюбоваться на игрушки, приходилось сдерживать себя, чтобы не накинуться на те с мольбами потискать эти чудные создания. Знала бы она раньше о подобном острове, мигом бы помчалась в столь чудесное королевство! Правда, не видела она подобного восхищения на лицах сокомандников... Не на всех, конечно, но подозрение в чем-то будто бы только укреплялась на лицах некоторых.
Просто... Просто не все способны любить игрушек, мне кажется. Да и... Не всем это... Подойдет... Капитан... Старший помощник... Второй старш... Нет, о таком думать вредно, Ким!
Почему-то об одной мысли о том, как вышестоящие по званию могли бы "любить" игрушек, у Лиддл маленько холодели пальцы... Девушка далеко не сразу сориентировалась по местности. Пришлось спрашивать у местных жителей, как добраться до небольшой, вроде как, гостиницы, где остановился нужный пиратке человек. Кстати, о том, кто именно этот человек, она как-то благополучно пропустила мимо ушей...
Зря, вероятно...
Мужчина, который встретил ее на входе в гостиницу, пробубнил что-то невразумительное о том, где же Лиддл найти нужную комнату. Хмуря брови и пытаясь собраться с духом, чтобы пойти и самой искать указанный номер, Ким думала о том, до чего порой люди попадаются вредные и невоспитанные.
Наверняка он не знает о том, что бывает с теми, кто много ругается. У них чернеют и выпадают зубы, отваливаются языки, а все глотка покрывается ужасными гнойными нарывами! Это если верить старому Шок-Тому, старому почтальону... Папа говорил, что тот бредит... Но ведь папа и не ругался, чтобы проверить, бредит ли Шок-Том, или нет. К тому же, я еще ни разу не видела, чтобы у людей, которые ругаются, было все в порядке с зубами... Кроме... Кроме некоторых дам, которых, наверное, никакая болезнь в этом мире не возьмет...
Постучавшись культурно в дверь, Лиддл стала покорно ждать, пока ей откроют. Сверток до сих пор был в руке, был плотно запечатан в грубоватую бумагу и преспокойно ждал, когда попадет в руки того, кому предназначался.
Просто как судьба... Да, это сама твоя судьба, сверток, оказаться там, за дверью... У того человека. Кто он? Мужчина или женщин? Если мужчина, есть ли у него усы? А если женщина, есть ли у нее мужчина, у которого есть усы? Ох, до чего проказлива эту судьба-чертовка!

После стука в дверь пришлось затаиться и прижать мелко дрожащий хвост к пяткам. Из-за грозного голоса женщины Бри даже показалось, что она успела за время своего пребывания тут изрядно полинять. Особенно после очередного возгласа, непонятно почему раздраженного человека, и крайне нелогичного – как же так может быть, что в помещении никого нет, если здесь, как минимум, целых двое? Торф подавила глубокий вздох и тихо фыркнула:
- Большая врушка.
Ее тихий голос вряд ли был отличим от звонкого пения букашки, поэтому об этом можно было даже не беспокоиться: женщина шагала громче, чем падала Гора дома у диверсантки. Но все же, та что-то то ли заметила, то ли узнала. Сжавшись и зажмурившись, Бриана стала ждать, когда можно будет отбиваться от гигантской теплой лапищи, но ничего такого не произошло – женщина как подошла, так и отошла; наверное, тоже заинтересовалась интересным экземпляром книги. Что ж, пока что выкрасть ее не получится: тоже важная вещь. С любопытством, с каким – гномка была готова поспорить – и обитающая здесь великокостная женщина посмотрела на гостью, Бриана оценила постучавшую в дверь. Незнакомка была гораздо меньше блондинки, но не это было важным. Вторым основным пунктом в ее внешности маленькая воришка оценила ношу в ее руках. Сильно опираясь на канделябр, Торф нечаянно свалила его.
В мгновение, пока тот шатался, Белка схватила из сумки катушку и, закинув крючок на лампу под потолком, со свистом рассекла воздух, сразу же оказавшись в обители паутины и пыли, на какую никогда не будут обращать внимания недобросовестные люди. Такие большие, а такие неряхи! Задача остается той же: главное, не чихнуть.
Как раз упал канделябр, со глухим стуком покатившись по полу и потеряв на своем пути отколотую ручку. В судьбе этого инвалида Бриана чувствовала свою вину лишь отчасти, гораздо больше разочаровавшись в том, что теперь на полке нет достойного убежища для пряток.
Наверное, обе большие женщины были голодны – Бри не могла утверждать точно – но даже с высоты потолка расслышала, как утробно заворчал чей-то желудок. Чей именно, можно было только гадать, ведь большие люди стояли близко друг к другу.
«Или это они такими звуками приветствуют друг друга?» - испугалась гномка, представив, как жутко это может выглядеть со стороны. Но для секретных встреч, следует признать, самое то. Вспомнились странные словечки и познания деда о Поднебесном мире, - «кодовые обозначения! Как я могла забыть. Я же не пойму ни слова! Пожалуйста, пусть вы будете говорить, как обычно!»

Ким, конечно, предполагала, что рады ей будут не очень, но уж что ее слова поставят под сомнение - это как-то слишком. Возмутиться особенно времени не хватило. Да и возможности. Девушку бесцеремонно втащили в номер, вообще интересуясь, как это синеволосой нравится.
Молча встав там, куда поставили, Лиддл, как любопытное дитя, стала вертеть головой, разглядывая мало примечательные апартаменты. Но, в целом, тут все казалось довольно безопасным и знакомым, для убийства не приспособленным. Не то, чтобы Ким ожидала большего... Хотя кого обманывать, да, она ожидала большего. Может, труп продажной женщины под матрасом, от которого вонь расползалась бы по всему помещению, а может связанного капитана, настоящего капитана, потому что тот, что на корабле, например, подражатель...
Ужас медленно, но верно обуял Ангела. А что, если через глупую-глупую-глупую Ким лже-капитан передал послание похитительнице настоящего капитана, что все под контролем и никто ни о чем не догадался? Ведь действительно не отличить...
Нет-нет, я себе напридумывала... Ой мамочки, а что, если не напридумывала? Тут же земли настоящего Шичибукая! Не хухры-мухры, как никак... Вдруг, они треклятые шпионы страшенного дылды в розовом...?
Поджав руки к груди, разведчица присела на краюшек неубранной кровати, чувствуя, как та тут же высказала свое мнение о лишнем весе девушки скрипом.
Знаю, что поправилась... Я это щеками чувствую...
- Не держи меня за идиотку. На кого ты работаешь?! На Дофламинго, да?
Ошарашено выпучив глаза на блондинку, которая, надо сказать, сейчас походила на пусть и молодую, но вполне себе ведьму с не малым опытом в области допросов, Лиддл нервно улыбнулась. Скрестив ручки, она постаралась успокоится, но выходило мало...
- Я знаю, что Вы сделали с капитаном... - еще чуть-чуть, и фруктовик бы разразилась душераздирающим плачем, не жалея ничьи ушные перепонки, терпение и такие хрупкие нервы. - Он тут, где-то у Вас?! И это Вы работаете на Доффф... на Фламинго этого ужасно-ужасно одетого! Вы...!
Стоять, про капитана я же сама надумала... Только что...
Снова глянув на великолепно не выспавшуюся и потрясающе недовольную женщину, Ким встала с кровати, отряхнув с насиженного места невидимые пылинки.
- Я... - неловко запнувшись, стараясь не запутаться еще больше, Лиддл начала заново. - Я от капитана. От Диего Армандо. Разведчик...
Подумав, что лучше больше ничего не говорить, пиратка все же не сдержалась и решила добавить еще пару слов:
- Ким Лиддл. Свободный художник.
Все выложила... Как на духу. Теперь то уж меня точно никто не обвинит в сотрудничестве с противным Дофламинго!
Больше добавить то было и нечего. Только если ожидать, что женщина сейчас расщедриться и представится. Только Лиддл не очень верила, что грозная блондинка, у которой, надо сказать, были неожиданно приятные глаза, что-то вообще станет о себе рассказывать.
- Наверное, канделябр упал из-за сквозняка. Вы же дверь открыли, - решила быстренько перевести тему Ким, бросая взгляд на оговариваемый предмет. Ничего особенного. Ничего сверхъестественного. Скучный, повидавший годы, канделябр. Такие принято рисовать рядом с покрытой ржавчиной кирасой и слегка увядшим букетиком незабудок. На ткани, с приглушенным освещением...
Открыв рот от натюрморта, который мог бы выйти, Лиддл резко вздрогнула, все так же продолжая стоять рядом с кроватью.
- Хотя, конечно, это могло быть и приведение, - как ни в чем не бывало продолжила Ким, не сразу соображая, что ляпнула. - То есть, конечно, это глупость полная, но все же чего только не случается! Вдруг здесь кого-нибудь убили. Этим самим... канделябром...
Нервно сглотнув, Ким все же решила пренебречь во второй раз манерами и усесться обратно на краюшек скрипучей кровати. Пальцы легонько дрожали, моментально похолодев, пока Ангел не отрываясь смотрела на предмет, приковавший, наверное, к себе все внимание, которое только могло найтись в номере.